Корреспондент «МС» побывала на одной из репетиций и узнала о жизни молодого особенного сообщества творческих людей.
Театр образован на базе шуйского подразделения Всероссийского общества инвалидов и общественной организации «Солнечный круг», её членами являются семьи с детьми с особенностями развития. 14 июля студии исполнился год. О том, как прошёл этот год, и как театр планирует развиваться в дальнейшем, нам рассказали режиссёр студии Марина Батория и член студии, руководитель шуйского отделения организации «Солнечный круг», мама особенного ребёнка Елена Горшкова.
Елена: – Цель нашего театра – социализация и реабилитация детей с особенностями. Сделать это решили в инклюзивном творчестве, когда в одном коллективе собраны обычные актёры и особенные ребята. Дети с особенностями развития видят здоровых людей, они за ними тянутся, и мы видим результаты, которые даже мы, мамы, не ожидаем от них увидеть. Мы верим в своих детей, мы максимально стараемся занять их любыми видами деятельности, но театр стоит на особенном месте. Можно даже сказать, что театр лечит.
– Я правильно понимаю, что именно мамы особенных детей стали инициаторами создания студии?
Елена: – Можно сказать и так. Мы пригласили Марину Юрьевну для проведения мастер-класса по театральному творчеству. Это было 14 июля 2023 года. И после этого родился наш театр. Мы стали еженедельно встречаться. Сначала наши занятия проходили на базе общества инвалидов на Костромской улице, а потом нам выделили для репетиций помещение на площади Фрунзе в бывшей музыкальной школе, где сейчас находится «Колыбель».
Интерес к нашей деятельности проявил городской отдел культуры и лично Екатерина Викторовна Починина. Мы очень благодарны, что Марина Юрьевна не отказалась с нами заниматься. Она – наш рулевой, наша опора и надежда. Можно сказать, что мы нашли друг друга.
– Вопрос к режиссёру. В чём состоит основная сложность при работе с особенным коллективом?
Марина: – Самое сложное – это понять репертуар, понять этих людей, смогу ли я работать с ними, и смогут ли они работать со мной. Подобрать репертуар для такого театра очень сложно. В интернете для нас ничего нет. Там даются тексты для больших коллективов, где есть поддержка города, а так как мы начинали как любительская студия, без поддержки вообще кого-либо, то нам было тяжело во всём. Каждый шаг давался с трудом. Но мы шли.
Быстро поняли, что репертуар придётся писать самим. И мы его пишем, ребята помогают, подают идеи. Участвуют все. Сидим вместе, обсуждаем, я предлагаю, другие подают свои идеи, и в итоге всё это складывается в то, что потом зритель видит со сцены.
Были и другие сложности. Естественно, у каждого человека есть свой характер. У каждого нашего актёра – свой характер. И у меня тоже, причём характер очень жёсткий, все это быстро поняли. Первый год работы – это как первый год в браке, люди присматриваются, притираются. Были и слёзы, уходы-приходы, было всякое, но надо было это всё пройти, чтобы понять, что мы нужны друг другу, нужны городу, нужны своему зрителю.
– Я правильно понимаю, что при работе над новым спектаклем вы практически пишите его под характеры ваших актёров?
Марина: – Абсолютно так. Каждый новый спектакль рождается практически как ребёнок, в муках. Да ещё в каких. Даже беря за основу какой-то сюжет, надо учесть число участников, учесть их особенности и возможности, для каждого придумать роль, где он сможет раскрыться. Но чтобы это не было пошло, было интересно, причём и для актёров, и для зрителей.
Елена: – У нас непростой репертуар, но я вижу, что мой ребёнок живёт этим театром, он полностью погружается в роль, он знает все роли, всех участников спектакля и может сказать, кто и что должен говорить и делать. Для нас это огромный прорыв. Мы пробовали и кулинарию, и ЛФК, и рисование. А здесь, в театре, мы практически получаем всё и сразу: и творчество, и физическое развитие, и ментальное, и эмоциональное.
У нас была проблема с выражением эмоций, кстати, это касается и других участников театра – мы до такой степени закостеневаем в какой-то своей парадигме, каком-то своём образе, что выразить без слов одной мимикой и жестами многие эмоции просто не можем. А для аутистов вообще показать какую-то эмоцию – это просто нереально, а они их показывают. Для нас, родителей, – это настоящее чудо и большая радость.
– Сколько человек сейчас в коллективе? И каков возраст участников?
Марина: – Сейчас в студии – 12 человек. Со мной –13. Это уже сложившийся коллектив. Сначала нас было 22 человека, потом по тем или иным причинам люди уходили. Кто-то не мог совмещать репетиции с работой, для кого-то здесь показалась очень жёсткой дисциплина, кто-то понял, что такой театр – не его. Возраст участников – разный. Самый маленький артист – 6 лет. Это Матвей, пришёл он со второго сезона, и сразу влился в коллектив, посмотрим, что из этого выйдет. Уже по первым репетициям видно – что-то в нём есть. Возраст самой старшей я называть не буду. Это мама одного из наших особенных детей. Пусть её возраст будет 23 .
Елена: – Дима всегда идёт сюда с большой радостью. И я вижу этот настрой не только у своего сына. Есть у нас Маша с таким же диагнозом. Её мама пишет стихи, а Маша пишет сказки, у неё даже есть страничка в ВК «Машины сказки». Очень талантливая девочка. Скажу, что люди у нас – уникальные. Да, они не такие, как все, они необычные, но они по-своему интересные и талантливые.
– Марина, что значит быть режиссёром такого особенного театра?
– Скажу по правде, профессия режиссёра – она совсем не девчачья. Тут нужно быть тем самым Карабасом Барабасом с плёткой в руках и с мешком сладостей за спиной. Но сладости – это на самый последний момент, после премьеры. А до этого момента – дисциплина, дисциплина и ещё раз дисциплина.
Работать с разновозрастным коллективом всегда сложно. Для взрослых объясняешь задачу так, для маленьких – иначе. А наш коллектив ещё и сборный, 50 на 50 – здоровые люди и особенные.
Для многих из них даже просто выйти на большую сцену, с чужими людьми – это очень страшно. Но когда мы работаем над спектаклем, все болезни и диагнозы отходят на задний план. Ты переступил порог театра, и теперь вся твоя обычная жизнь где-то там, а здесь ты служишь зрителю. Здесь все равны. Здесь ты либо артист, либо нет.
Для здоровых людей театр – это место, где они избавляются от комплексов. Любого человека, как бы он ни выглядел и с чем бы он ни жил в театре, можно так показать и так раскрыть, что и он сам, и все вокруг удивятся. Почему? Да потому, что ты этот комплекс моментально забываешь только потому, что к тебе здесь так не относятся. Мы работаем с партнёром, с речью, работаем на актёрское мастерство, осваиваем все тонкости работы на сцене. И всё это для комфортного восприятия зрителем. У нас не просто любительский кружок. У нас всё по-взрослому. И люди раскрываются, причём раскрываются не только в театре, но и в другом творчестве, в профессии, в повседневной жизни.
Наша общая задача – по полной выложиться для зрителя. Возьмём ту же «Хатынь». Люди приходят на спектакль, улыбаются, занимают места, а через 15 минут на их лицах – слёзы и такой спектр эмоций, что не передать. И это сделано не профессиональными актёрами, а вот этими инклюзивными ребятами. За 15 минут. Когда ты это видишь – это высшая похвала для режиссёра. Это заставляет работать дальше, расти в профессиональном смысле слова, фантазия у тебя начинает работать активнее. Каждый спектакль – это ещё и шаг к дальнейшему сплочению коллектива, для каждого артиста важно видеть реакцию зала, слышать благодарность в свой адрес, а для этих – особенно.
– Кого из ваших актёров вы бы особенно выделили?
Марина: – Тут сложно выделить кого-то одного. Все роли – интересные, все по-своему яркие. В театре нет главных ролей, нет маленьких ролей. И «Кушать подано» можно сыграть так, что затмить просто всё. И самое главное, что у наших ребят это получается. Иногда даже не понимаешь, как это делается, как это происходит.
Вот, например, Алексей. Он и котом у нас был, и Ванечкой был, и пионером, и серьёзная роль раненого солдата в «Хатыни», который прячется от фашистов, а потом говорит такие страшные слова, что трудно сдержать слёзы – это на 100% его роль.
Или Дима (диагноз аутизм – прим. ред.). Я вообще никогда не предполагала, что мне придётся заниматься с такими людьми. Помню, как в первый день мы со страхом смотрели друг на друга, а на второй-третий уже ходили и обнимались…
А Илья первые два занятия молчал-молчал, а на третий начал говорить. Причём начал говорить свои роли, показав, что умеет прекрасно это делать. У каждого есть такое, что не скажешь, кто лучше, кто ярче. Моя задача, чтобы они все сверкали, чтобы все были на переднем плане, чтобы все запомнились зрителю, запали в душу. Самое главное – нужно было разглядеть в каждом из наших актёров их особенности: поведения, речи, малейшие нюансы. И сделать из этого героя.
Неплохо бы ещё привлечь в наш дружный коллектив грамотного человека для работы с аппаратурой. Пока режиссёру приходится быть во всех местах одновременно. Особенно сложно за всем уследить во время репетиций, когда роль режиссёра – на первом месте, а в это время надо менять звук, свет и т.д.
– Над чем работаете сейчас? С чего начинается второй сезон?
Марина: – Сейчас у нас идёт работа над постановкой ко Дню матери, которая называется «Автобус счастья». Можно сказать, что это философско-мистическая фантазийная история с очень глубоким смыслом, и не одним. Это как раз тот случай, когда в основе спектакля не чьё-то литературное произведение, а совместное творчество режиссёра и актёрского коллектива. Причём началось всё с обычного этюда. Я попросила ребят показать автобус. Я в этот момент ухожу, они репетируют сами и через три минуты выдают мне готовый этюд. Я смотрю и спрашиваю: кто режиссёр? Люба Суслова. Предлагаю взять её идею и в соавторстве написать пьесу для нашего театра.
– А можно немного приоткрыть завесу тайны, в чём оригинальность сюжета?
Марина: – Идея и простая, и сложная одновременно. У каждого – своё счастье. У кого-то –
это любовь. У кого-то – деньги. У кого-то – самореализация и т.д. И автобус собирает на остановках людей со своим видением счастья, со своей историей. Куда идёт этот автобус – неизвестно. Может быть, в другой мир, может быть, в страну чудес, а может быть, это вообще чей-то сон. Вместо билетов у пассажиров – шарики определённого цвета, в зависимости от их видения счастья. Но на конечной станции всех пассажиров встречает абсолютное счастье и дарит им шарики белого цвета. Почему белого? Потому-что белый – это спектр всех цветов. И именно этот цвет – абсолютного счастья. Хотите знать, в чём оно состоит? Приходите на наш спектакль и узнаете.
Уже в октябре мы начнём работать над Рождеством. Это будет спектакль «История историй». Сюжет библейский, но в нём переплетутся и человеческие добродетели, и пороки, и конфликт с развязкой. И этим история интересна.
– Несмотря на то, что у многих из ваших ребят проблемы со здоровьем и общением, вы не боитесь браться за серьёзные философские темы?
Елена: – «Теремков» и «Репок» мы насмотрелись на фестивале в Иванове и поняли, что нам с ними не совсем по пути. Хотя изначально нам было сказано, что не рекомендуется с такими детьми ставить что-то серьёзное. Мы пошли на риск. По сути, это был эксперимент, который, как мы видим, себя оправдывает.
Нашу студию когда-то назвали самой доброй, мы хотим и далее нести это название. Мы с нашим коллективом сейчас настолько ломаем стереотипы отношения к людям с особенностями развития, потому что в обществе есть к ним совершенно определённое отношение. Таких детей раньше старались не афишировать, где-то спрятать. Их даже называли «человек из сундука».
А мы так не хотим жить. Ну да, к нам в семью пришёл такой ребёнок, я его не стыжусь, я его люблю, стараюсь максимально развивать, и театр помогает в этом на 100%.
Марина: – Самым серьёзным из наших спектаклей, наверное, была «Хатынь». Уверена, что после премьеры, которая была 4 мая, с эмоциями, полученными здесь, наши зрители шли на празднование Дня Победы смотреть парады и концерты совершенно другими людьми. Это было абсолютное понимание и погружение в войну. Нашим ребятам удалось сделать невозможное – за 15 минут передать весь ужас военного времени.
– Вы упомянули о фестивале. Расскажите об этом поподробнее.
Елена: – Мы участвовали в нескольких театральных фестивалях и у нас в Шуе, и в Иванове. Стали лауреатами 2-й степени Всероссийского фестиваля социальных театров. В нём принимали участие театры инклюзивные, домашние и школьные. В составе жюри конкурса были люди, профессионально занимающиеся театральным искусством именно с особенными актёрами, которые не понаслышке знают, что такое инклюзивный театр, знают специфику работы с такими ребятами.
Мы показывали небольшой спектакль развлекательного плана «Шёл трамвай 10-й номер», который в принципе был нашей первой работой, но который нам очень полюбился. Ребята играли его с таким воодушевлением и удовольствием. По сути, мы не ждали наград – приехали показать себя и посмотреть на других. Ведь на тот момент мы занимались всего 4 месяца и были очень рады, что нас заметили, и нашу работу оценили. Честно скажу – это была полная неожиданность, соперничать пришлось с серьёзными опытными коллективами, приехавшими на конкурс. А наш Алексей получил на фестивале звание «Лучший актёр».
– Давайте о проблемах. Где их не бывает. Чего сегодня не хватает театру для дальнейшего полноценного развития?
Марина: – Нам не хватает сцены, не хватает гримёрки – нам не хватает своего помещения. Спасибо, конечно, тем, кто нам дал это помещение, мы рады безмерно и очень им благодарны. Но мы растём. Есть меры ответственности за тот реквизит и оборудование, которое у нас на сегодняшний день есть. Мы их оставляем здесь на свой страх и риск просто потому, что нам негде всё это хранить. Зал, где мы репетируем, не закрывается, да и само здание – аварийное. В итоге что-то дорогостоящее из аппаратуры нам приходится увозить и привозить. Есть люди, которые нам помогают и благодаря кому приобретены свои стойки, костюмы, грим, аппаратура, проекторы, огромный антибликовый экран, дымовые машины и так далее. Но места, где это оставлять, у нас нет. Нам предложили стеллаж в конце коридора, но опять же ответственность за сохранность размещённых там вещей никто не несёт. На сегодняшний день – это наша главная печаль.
Причём нам ведь помогают. В первую очередь нас обеспечивают зрителем. На нашем последнем спектакле были Наталья Владимировна Корягина и Татьяна Валерьевна Журавлёва. Достаточно высоко оценили нашу деятельность. Достигнута договорённость о предоставлении Дома культуры для наших будущих премьер, об участии в Русском Рождестве и на 9 мая к 80-летию Победы. Большая сцена – это замечательно. Это новый этап для развития театра. Но вот решить вопрос с нашим домом, где нам было бы удобно проводить полноценный репетиционный процесс, где нашим особенным ребятам можно было на каждом занятии пользоваться необходимым реквизитом для вживания в роль, где мы бы не переживали за сохранность наших вещей, пока не получается.
В городе есть другие театральные студии и для детей, и для взрослых. И это здорово! Я за конкуренцию. Уверена, театров много не бывает, и в Шуе найдётся место для каждого из них. Шую можно сделать нормальным театральным городом, которым она и должна быть.
Мы тоже хотим и готовы развиваться дальше. Будет у нас свой «дом», можно будет говорить и про увеличение численности нашей труппы, и про дополнительные репетиции, и про открытие ещё одной студии для малышей. Сейчас мы этого не можем. Говоря словами Раневской: «Королевство маловато, развернуться негде!»
