Авария на Чернобыльской АЭС стала крупнейшей катастрофой в истории атомной энергетики: была полностью разрушена активная зона реактора, здание энергоблока частично разрушилось, произошел огромный выброс радиоактивных материалов в окружающую среду. В устранении последствий взрыва принимали участие более 600 тысяч человек со всего Советского Союза. Был среди них и житель нашего города Дмитрий Симаков.
- Честно говоря, я не предполагал оказаться там, - рассказывает Дмитрий. - Это было в 1987 году. Я тогда жил в Одессе. Ровно за год до этого демобилизовался из армии после прохождения срочной службы в республике Афганистан. И по всему получалось, что меня призвать не должны. А тут вдруг снова приходит повестка из военкомата явиться на воинские сборы. Официально власти отбирали уволенных в запас военнослужащих для строительства казарм неподалёку от Одессы.
C одной стороны, ничего удивительного в этом не было, а с другой, определённые сомнения в этом всё же терзали. Да и события, связанные с чернобыльской аварией, продолжали многих волновать. Ну, а через некоторое время мы и сами всё поняли: говорили, что едем под Одессу, а путь проделали уже приличный, многое не договаривается — значит, точно, едем в Чернобыль.
- Какова была реакция родных на эту новость?
- Они, конечно, тоже догадывались, что все эти «сборы» неспроста. Поэтому, когда их опасения подтвердились, то никаких особых слёз и истерик не было. Да, они, безусловно, переживали. Особенно мама. Я как мог успокаивал. Благо, служил связистом, и у меня была возможность позвонить домой: мол, не тревожьтесь, всё хорошо, в зоне не бываю, сижу на коммутаторе и соединяю отцов-командиров с подчиненными. Отчасти это было действительно так. Хотя и в зоне мне поработать пришлось.
- Расскажите, пожалуйста, об этом.
- Несмотря на то, что с момента взрыва прошёл уже год, руины разрушенного энергоблока ещё не были убраны. Вот мы и собирали его обломки. Человек сто нас было. По одному выбегали из специально оборудованного бункера, поддевали лопатой мусор, закидывали в контейнер и назад. Затем следующий. Каждый - секунд по пять. Больше просто нельзя. Ведь уровень радиации достигал 400 рентген в час. И так по 3-4 смены. Из защиты — только респираторы. Работали в обычной «хэбэшке». Правда, когда возвращались в лагерь, переодевались в «чистое». Но этого, понятное дело, было мало. Всё равно «цепляли». Дозиметристы периодически проверяли палатки, где мы жили, на уровень радиационного загрязнения. Обследовали всё вплоть до спальных матрацев. Ну и бывало такое, что они начинали фонить. Сразу же их сворачивали, утилизировали. Честно скажу, было не по себе. Вроде бы и мылись, и переодевались, но радиация всё равно проникала.
У каждого был свой дозиметр. По возвращении из зоны мы их сдавали на проверку, а результат заносили в специальную книжку. Но вот что интересно: условия у всех были одинаковые, а цифры в книжечки заносились разные. Кому-то — 0,7 рентгена, кому-то — 0,9, а кому и 1,2. Сложно сказать, с чем это было связано. Скорее всего на КП их «рисовали» просто наобум.
- Эти записи имели серьезное значение?
- Конечно. Многие стремились как можно быстрее набрать положенные рентгены (сначала - 25 рентген, впоследствии это число снизили до 10). Чем быстрее их наберёшь, тем быстрее уедешь домой. Ведь командировка туда ограничивалась не временем пребывания, а количеством облучения. Кто-то за неделю успевал набрать. Моя командировка продолжалась 2,5 месяца. Помню, был у нас в части один молоденький лейтенант. Вскоре у него должна была состояться свадьба. Вот он и стремился поскорее вернуться домой. При любой возможности уходил в зону. Правда, насколько я знаю, эта история закончилась трагедией: парень не дожил до свадьбы. Радиация сожрала его.
А вообще многих из «чернобыльцев» уже нет в живых. С каждым годом количество имен на мемориальных плитах растёт. В первые годы вообще выхлёстывало очень многих. Раньше мы проходили медосмотр каждые два-три месяца. Ну и отдельные лица примелькались. Смотришь на иного — вроде бы крепкий мужик, только какой-то понурый. А в следующий осмотр его уже и нет.
Про нас ведь вспоминают, как правило, только накануне памятной даты. Обидно… Ведь никто туда особо не рвался. Просто мы выполняли приказ.
Роман ПЕРИЛОВ.
Автор: Роман Перилов